Готика |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Готика » Действительность » Наследники
[84 год, середина месяца Тепла Солнца]
[где-то в Долине]
Эмелин Анселет, Трайер Фолкер, Кас Морн
Принимая дары, принимаешь и проклятия. Это правило хорошо известно Касу и Трайеру, так или иначе служащим своим господам. Однако не все, кто заключили контракт, прочитали то, что было скрыто мелким шрифтом между витиеватых строк.
Отредактировано Трайер Фолкер (2022-02-23 18:19:06)
Если Нелен что-то хочет, ей сложно отказать. Это Эмелин осознал ещё в детстве, когда сестру оставляли присматривать за ним и маленькими братьями. Тогда, будучи ещё ребёнком, мальчик сделал вывод, что она злая, и лишь со временем оценил силу характера. Вот только добрее Нелен действительно не стала, даже с возрастом. Узнав, что за последнее время Анселет ничего не заработал, женщина серьёзно разозлилась и устроила целую лекцию по безопасности, хотя Эмелин ограничился лишь рассказом о неудачном выступлении и долгом блуждании в топях. Ни о Хозяйке, ни о живых мертвецах мужчина не сказал. Сестра не поймёт или не поверит, решит, что он свихнулся. Но даже такой маленький, не обременённый описаниями рассказ вывел женщину из себя.
Их связывали довольно странные отношения. Эмелин категорично не хотел идти в торговлю, подобно отцу или Нелен, даже мысль о сложных расчётах, планах и продажах наводила тоску. Единственное, в чём был хорош иллюзионист, так это в убеждении. Ему нравилось вести переговоры с покупателями и убеждать покупать те или иные травы. А ещё – договариваться с партнёрами сестры. Вот только если сначала это было добровольным актом помощи, то со временем стало временной работой. Не то, чтобы Анселет сильно хотел помогать, но Нелен крайне настаивала, мотивируя деньгами.
В сложившейся ситуации убедить Эмелина не составило труда. Сестра давно хотела купить какие-то новомодные шкафы для хранения трав, которые создавали в особом местечке в глубинах Долины. Проблема была только в том, что в последнее время лавка сестры получила слишком маленький доход, и на столь важную закупку нужна была скидка. Анселет долго упирался, поскольку уже понял, что договориться с деревенскими жителями куда сложнее, чем кажется. Конечно, вряд ли его снова поймают и попытаются сжечь на костре, но Эмелин всё равно считал идею Нелен крайне сомнительной. К тому же, в последнее время он чувствовал себя крайне паршиво, и не хотел лишний раз покидать Утёс. Но что не сделаешь ради сестры?
План сестры был прост – взять повозку и отправиться в деревушку под названием Полуденная, где находилась мастерская, там закупиться и вернуться обратно. У одного из младших братьев Эмелина была собственная повозка, и даже конь. Нелен организовала их, примерно объяснила путь и отправила за товаром. Лишь покидая Утёс Эмелин понял, что совершенно не хочет этим заниматься, но уже поздно было возмущаться. Он не относился к словам Хозяйки настолько серьёзно, хотя и понимал, что последствия его решений точно скажутся на жизни. И они сказались. Совсем недавно Анселет чуть не утонул в собственном кошмаре. Сон оказался настолько реалистичным, что даже явь показалась эфемерной. С тех пор Эмелину каждый раз было сложно закрыть глаза и расслабиться. А ещё, он чувствовал, что не один. В абсолютно пустом и тихом доме. Это острое ощущение присутствия резало своей пустотой. Анселет прислушивался, вглядывался во тьму, но не замечал никого. В один момент мужчина решил, что просто сходит с ума. Но обращаться к лекарям он не желал, поскольку сложно будет объяснить, что было перед всем этим. Мало ли, упекут в места не столь далёкие, и конец его карьере. С этими мыслями Эмелин просто решил игнорировать свои проблемы, пока они не дойдут до точки невозврата. Лучше пусть он свихнется когда-нибудь потом, чем окажется запертым сейчас.
Дорога оказалась недолгой, всего в дне пути от Утёса, но Анселет пребывал в таком паршивом настроении, что время тянулось бесконечно. Его младший брат, Алес, был человеком чуть более разговорчивым, чем камень. Наверное, поэтому у него не сложилось с торговлей, но неплохо получалось работать руками. Они и без того не особо общались, а в дороге пропасть между двумя родственниками разверзлась ещё сильнее. Эмелин любил в долгом пути болтать о разных вещах, но теперь молчал и смотрел на проплывающие мимо зелёные пышные кустарники и голубое небо. Лето обещало быть тёплым.
Впереди ещё предстояли несколько долгих часов пути. Анселет не сел рядом с братом, управлявшим повозкой, предпочел разместиться сзади, развалившись на старой деревянной балке и поглядывая по сторонам.
– Как твоя семья? – ненароком спрашивает Эмелин, не глядя на Алеса. Молчание. Оно затянулось настолько, что иллюзионист даже решил, что брат его не расслышал, хотя Анселет, технически, находился рядом, прямо под ухом.
– У меня нет семьи.
– А…
Неловко. Мужчина закрывает лицо руками, поскольку его охватил стыд. Эмелин перепутал судьбу одного из братьев с братом помладше. Алес по необъясненным причинам не завёл семью, и был одинок, равно как и старший. Так или иначе, сейчас иллюзионист в полной мере осознал, насколько он отдалился от своей родни, что даже новости не воспринимались как нечто «особенное», «родное». Или Анселет-старший просто перестал воспринимать их как свою семью. Его семья – это Фейн, Вильям, погибший Гис, но точно не эти люди.
Впрочем, Алес не выглядел обиженным или оскорблённым, его выражение лица совершенно не изменилось, будто Эмелин задал нормальный вопрос и получил банальный ответ. Они продолжили путь в молчании.
Глубокие зелёные леса расступились внезапно, Анселет с интересом посмотрел по сторонам – они въехали в небольшую деревушку, что располагалась по дороге в Полуденную.
– Быть может, хочешь отдохнуть от дороги? – неожиданно заботливо спрашивает Алес, из-за чего Эмелин с недоверием и удивлением косится на брата.
– Я привык к дальним путешествиям. Так что не заморачивайся, отдохнём на месте, – выдыхает иллюзионист. Младший пожимает плечами трогает повозку дальше. Эмелин забыл поинтересоваться в ответ, но решил, что брат достаточно самодостаточный мужчина, чтобы сказать о своих потребностях без лишних вопросов. Всё же, им уже не двенадцать лет. Собственно, Алес и не выглядел уставшим.
Прямо на выезде из деревни повозку сильно тряхнуло. Эмелин даже умудрился упасть со скамьи, чудом не поцеловавшись лбом с крепким дном. Движение остановилось.
– Что…
– Колесо, – Алес оглянулся, а потом спрыгнул с повозки и недовольно хмыкнул: – Видимо, придётся всё же остановиться. Без инструментов не обойтись.
Иллюзионист мягко спрыгивает на землю и подходит к брату, разглядывая масштаб бедствий. Судя по всему, от старости механизм расшатался настолько, что колесо в итоге накренилось вперёд. По выражению лица Алеса Эмелин понял, что починить можно, тем более, они отъехали не так далеко.
Теперь, когда у них появилась цель, точнее сказать, появилась у Охотника (Фолкер же в принципе не протестовал против воли напарника, считая, что всё, что не делается - есть промысел Света), они держали путь в сторону источника. Но их путь пролегал не только через леса и болота, а в том числе и через населенные деревни. Так случилось и в этот раз, когда они вышли к тракту с указателем в сторону деревни Полуденной. Помятуя о том, как их встретили в засушливой деревне, некоторые сомнения всё же охватили странников: никогда нельзя сказать, где безопаснее, и из какого куста или из-за угла на тебя вылезет непонятная гадость. И все же, несмотря на трагический опыт посещения деревень Фолкером, он не мог отрицать того факта, что чем ближе к людям, тем относительно безопаснее. Если повезет, может быть даже что-то удастся продать.
"Ладно, людей бояться - в деревни не входить", - подумал Фолкер, все же предложив Морну вариант, что если они смогут примелькаться для местных и не вызовут желания сразу же поднять гостей на вилы, то можно даже здесь и получится заночевать, если при этом не распространяться о том, что они отмеченные. Всё же нужно было признать, что в сердце парня зародился страх. Нет, не тот естественный страх как следствие инстинкта - боязнь за собственную шкуру, сколько за жизнь тех, кто рядом. Раны прошлого ещё были свежи и не зарубцевались до конца. Возможно, они не затянутся никогда, и чувство вины за то, что он не смог сделать и не смог изменить, не смог подобрать нужные слова, не смог оказаться в нужное время в нужном месте, будет глодать всю оставшуюся жизнь. Это нужно пережить, время действительно лечит, но в памяти это никогда не изгладится. Кто-то может и скажет, что тогда Трайер не смог бы ничего изменить и исправить, что так должно было быть, такова воля Лона. И всё же какая-то гиперответственность за себя и за того парня не даст просто так спать с этим спокойно. Эта тревога за ближнего немного, как казалось Траю, притупило желание бросаться на амбразуры, наоборот усилив желание стать незаметным. Но это только на первый взгляд.
Вот впереди, на выезде из деревни, стоит повозка с одной запряженной в неё лошадью. Издалека казалось, что она просто остановилась, но по мере приближения стало понятно, что та повозка накренилась и застряла. И судя по двум мужчинам, по виду, похоже, торговцам, крутившимся вокруг колеса, стала понятна и причина - поломка.
- Всё в порядке? - спрашивает он, обращаясь к самому "тонкому" и "прозрачному" моложавому парню, по виду которого не очень было понятно: парень все же или мужчина. И почему ему опять не всё равно и нужно было спросить?.. Зато понятно, что в починке колеса тот понимает ровно столько же, сколько в этом понимает сам Трайер. Вблизи можно было рассмотреть одного из торговцев поближе. Нет, это не юноша. Это молодой мужчина субтильного телосложения, его возраст выдавали глаза, точнее глубокие залегшие тени, взгляд, синяки и едва заметные характерные изменения кожи. Но самое удивительное, что заставило забыть Трайера забыть обо всём и неприлично уставиться на незнакомца - это глаза. Пронзительно небесно-голубые. Ещё никогда он не видел такого оттенка. Видел голубые, видел серые, серо-голубые, но такие - ещё никогда. На мгновенье показалось, что они даже сияют изнутри, как сияет небесная лазурь в те моменты, когда тучи на небе не столь плотные. Только когда их взгляды встретились, Фолкер словно очнулся и тут же отвел взгляд, помня о том, что у самого глаза красные как у белого кролика. Да и вообще неприлично рассматривать людей. Но такие красивые выразительные глаза он видел впервые в жизни! Что чуть не вырвалось из его уст, учитывая его выборочную непосредственность - Трайер иногда мог брякнуть что-то, если считал это комплиментом. Гадости же он никогда не говорил, потому что злой язык надо обуздывать, и все проблемы от языка. Однако и он, даже стараясь подбирать слова, мог сказануть такое, что многие мнительные особы могли расценить как оскорбление. Поэтому на всякий случай молчал - извиняться не придется потом, да и проблем меньше. В данном случае комплимент про глаза из его уст по отношению к мужчине мог бы звучать весьма сомнительно.
В принципе, Морну, державшемуся рядом с товарищем, было нечего сказать. Уже давно так он шёл бок о бок с Фолкером, а Белый и разговаривался проще, и вид имел более человеческий – даже если красноглазых бледных поганок тоже ой не везде-то жаловали. Но по крайней мере те, кто сами посреди дороги встретились – значит, путники тоже, не деревенские какие. А такой люд обыденно привычен, с так просто не кидаются. Опасное слишком занятие. Вот и был Кас спокоен, поскольку в кои-то веки увидел просто других путешественников. Не сборище крестьянское, не горожан, а на вид – и даже на бродящего торговца повозка не выглядит. Хотя, помыслив, Морн поймал себя на том, что не представляет, в каком виде сии торговцы меж сёлами странствуют.
И уж тем более не мистику какую, чего за последние только недели им довелось воочию узреть столько, что иному б на пару жизней хватило. Чего Кас бы вряд ли признал, так то, что после такого и ему в отдохновение были самые настоящие люди, не связанные с подобным. Даже если последние события и навели Полночника – а с ним заодно и альбиноса – к чему-то поистине интересному, что и для Каса выглядело возможностью утолить свою жажду против мира, а всё-таки было что-то во времени, проведённом вдали от этого головоломного мира духов.
А уж как встретили, так сразу за старое! В общем, тут как раз был тот случай, когда чересчур привязывающийся к людям Фолкер опять проявил интерес, а Морну и не оставалось ничего, как последовать. Он уж привык, так что никакого особого впечатления ему уже не осталось. Да и знал уж Полночник, как оно всё будет. Даже не надобно было понимать, а в чём беда-то была – всё одно с Трайером в паре так просто не отделаешься.
Хотя тут, конечно, обстояло на вид куда как проще, чем во всяких зловредных событиях. Со взгляда ж видно, что арба стоит посередь дороги косо, да кто-то у колёсной оси морочается – чего ж тут не понять? Не знал только Морн, и что ж с того-то. Чем даже такая встреча может обернуться, ещё поди угадай, Долина место тёмное. Непредсказуемость её ведь, собственно, и была той причиной, за которую охотник так свою жисть недолюбливал. Много чего было опасаться, вот уж кому как не знать того.
В любом случае, им было некуда спешить. Небольшое промедление проблемой не станет. Впрочем, сворачивать с пути, который Кас едва открыл для себя спустя столько месяцев, охотник абсолютно не собирался. Люди людьми, да там они вдвоём всё ж отряхнутся да дальше потопают. В этом Серый не сомневался.
Вы здесь » Готика » Действительность » Наследники
