Готика |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
[72 год, первый день месяца Тепла Солнца]
[Штольни]
Эмелин Анселет, Кастис де Сарде
Цирковые выступления — лекарство от тоски и усталости, а фокусник — иногда единственный человек, кому можно рассказать о наболевшем
Отредактировано Кастис де Сарде (2021-11-23 00:10:50)
Сегодня был особенный вечер. Тёмный, тихий, как зверёк, замерший перед хищником. В такие ночи вокруг ярких шатров не толпились люди, не было слышно криков и гула, лишь сверчки и скрип деревянных дверей у фургончиков. Такие вечера были бы прекрасны, однако они не несли большой прибыли. Но хозяева и не готовились к фурору, устроив местным жителям небольшое домашнее шоу. На первое представление собралось множество людей, на два других – уже меньше, подтягивались те, кто не успел прийти в первый раз. Цены на премьеру были высоки, а далее спустились до минимума. Но и людей было заметно меньше.
Сидя в гримёрной, Эмелин сжимал в руках письмо. Весь грим уже был нанесён, он лишь ждал знака, а пока тонул в собственных мыслях, буквально сминая несчастную бумажку, а потом разворачивая вновь, и так по кругу. Иногда Анселет хотел избавиться от своих эмоций, стереть их, чтобы не думать и чувствовать. Ведь так проще. Чтобы на его лице всегда была заводная улыбка, которая так нравилась окружающим и зрителям. И во что он тогда превратится? В куклу? Юноша вновь резко скомкал бумагу и небрежно бросил на свою часть стола, желая, что она там же провалилась к чертям собачьим.
Иллюзионист покинул душное, пропахшее потом и духами помещение, чтобы подождать своей очереди за кулисами. Именно сейчас это место, несмотря на царившие вокруг свободолюбие и азарт, казалось удушающим и давящим. Мысль, что ему мало цирка, появилась у Эмелина несколько месяцев назад. Ему уже почти восемнадцать, он прожил в этих стенах часть осознанной жизни, но… это всё? Всё, чего он может достичь? Это его предел: бедный бродячий цирк? И письмо от сестры лишь разожгло это пламя.
Они переписывались давно. Одна из старших не разорвала связь с братом, девушка старалась поддерживать Эмелина на его пути. Но сестра, едва уловив сомнение в тексте письма, сразу предложила вернуться домой. Домой. В ещё большую клетку, разве что наполненную кормом. Нет, это не свобода. От противоречивых чувств Анселета выворачивало, но мысли о предстоящем выступлении радовали его и заставляли приободриться. Он пообещал себе забыть о своих сомнениях, и просто насладиться вниманием.
Парень робко выглянул из-за кулис, обратив внимание, что людей и правда было мало: вряд ли по всему залу набралось бы больше десяти-пятнадцати человек. В поле зрения попадало и то меньше. Эмелин отодвинулся назад, пропуская одного из выступающих, а потом присел на стул, стараясь восстановить душевное равновесие. А на душе словно кошки скребли. Учитель всегда говорил, что иллюзионисты должны чётко отличать, где реальность, а где мираж, иначе собственная магия сведёт с ума. Трезвое мышление было важно настолько же, насколько умения. Юноша уставился на синюю ткань своего костюма, вспоминая приятный шум Штольни и яркие цвета улиц, а потом мысленно прокрутил программу. Но она была абсолютно проста, всего лишь в одном номере Анселету придётся использовать магию, но он безумно важен. Лёгкий мираж на вещь, и восторг публики ему обеспечен. А так как людей собралось не очень много, можно было вести себя более непринуждённо, не играя излишне.
Ему был подан знак, и вот Эмелин выходит на манеж. Беглый взгляд – зал действительно был практически пуст, но едва ли это могло сбить с толку. Иллюзионист всё равно вёл себя грациозно и активно. Реквизит уже расставлен, оставалось лишь продемонстрировать чудеса и ловкость рук. Его номер был последним, завершающим. Острые ощущения зрители уже получили, теперь их задача – просто восхищаться последним шоу.
Первый фокус – с верёвками, которые, хоть режь, всё равно связывали две дощечки. Плавным движением Анселет подкинул нож, а потом перерезал мягкую материю. Но после спокойно потянул концы абсолютно целой верёвки. А вот уже в деревянной трубе исчезает целый букет роз, став после пары движений тройкой лилий.
И единственный фокус с иллюзиями: Эмелин опускает кролика в небольшое ведро с водой, но извлекает за уши абсолютно сухим, словно ничего не произошло. Но иллюзионист видел, что в его руках нет никакого животного, зато видели остальные. Именно в этот момент юноша прошёлся взглядам по рядам, отслеживая реакцию публики. И лишь реакция одного человека показалась ему… странной. Такой отклик вызывал напряжение, ведь Анселет всегда боялся, что его магия не сработает. Сердце пропустило удар. Но нет. Просто в глазах посетителя он словно тонул, как в глубоком озере.
«Кажется, ему… не весело?» - Эмелин не переставал ослепительно улыбаться всё выступление, он активно двигался по манежу, не стесняясь подмигивать отдельным зрителям и привлекать внимание к себе. Юноша был жаден до внимания, как умирающий от жажды тянулся к воде. Ещё несколько фокусов, и Анселет заканчивает представление, поклонившись низко и грациозно, после чего уверенно направился к зрителю. Ведущий даже не растерялся, ведь иллюзионист часто вёл себя эксцентрично и вытворял странные вещи, поэтому просто продолжил свою работу. А Эмелин ловко спрыгивает с манежа на зрительские трибуны и поднимается к зрителю.
Сейчас он мог разглядеть гостя: молодой парень с привлекательной внешностью. Иллюзионист тепло улыбается, разглядывая его. Он выглядел как человек из высшего общества, а такие редко посещали подобные заведения – это отражалось и в одежде, и в осанке.
- Кажется, вы не читали правила нашего цирка, - Эмелин начал более-менее серьёзно, а потом уже бодрее добавил: - У нас здесь грустить запрещено. Кажется, это Ваше? – фокусник привычным движением проводит по чужому уху, извлекая монетку, а потом подкидывает её, забирая себе. Наверное, когда-нибудь этот несчастный медяк прирастет к его руке, потому что Анселет баловался фокусом с завидной регулярностью, привык носить в рукаве. – Надеюсь, что Вам понравилось у нас, мне даже с манежа были видны Ваши печальные глаза.
Эмелин вполне по-хозяйски расположился на соседнем кресле, но на уважительном отдалении, чтобы не нарушать рамки приличия (иначе хозяин точно его закопает).
[indent] У Кастиса де Сарде четыре года, чтобы отстроить прежнюю жизнь.
[indent] Постепенно на месте пепелища возрождается дом – поднимаются павшие в ночь пожара стены, черная копоть скрывается под белой краской, вместо выбитых окон блестит новое стекло и сияют цветные витражи, а обвалившиеся балконы сменяются новыми, украшенными изящной резьбой. Изменения приходят не сразу, но постепенно, и это преображение длится четыре года. Коридоры дома кажутся пустыми и призрачными, но на полу хотя бы нет пепельных следов – дерево пришлось заменить в тех местах, где на утро после пожара лежали обгоревшие тела. Днем дом тих, но ночью он становится мрачен – словно затаил дыхание и ждет вновь того рокового момента, когда вспыхнет искра и пламя поглотит все, сжигая людей заживо в собственных комнатах. Горожане иногда говорят, что по ночам видят силуэты, охваченные огнем, в окнах де Сарде – призраки погибших даже после смерти обречены сгорать вновь и вновь, запертые в ловушке комнат и коридоров. Но это все слухи, конечно же, ведь единственный источник света, который можно увидеть в доме ночью – это робкие огоньки от свечи в кабинете, а единственный звук – скрип пера, выводящего стройный ряд цифр в гроссбухе.
[indent] Единственные призраки, которые обитают в доме, это призраки былого богатства и прошлого величия.
[indent] До прежней роскоши и элегантности дому еще далеко – доходы изумрудных приисков падают с каждым несчастным случаем и каждой выходкой рабочих, отказывающихся выходить на смену и требующих повысить плату за свой рискованный труд. Кастис бы рассмеялся им в лицо – неужели эти идиоты думают, что у него есть лишние деньги, чтобы чего-то там повышать? Строки расхода-прибыли, которые он пересчитывает с почти маниакальной сосредоточенностью, так не думат. В изумрудных рудниках задыхаются от пыли рабочие, но до последнего бьют кирками по камню – молодой де Сарде не станет платить тем, кто выйдет из шахт раньше заката. И Кастису плевать, сколько там голодных ртов в семье его работника и скольких он обречет на смерть, если глава семьи погибнет под очередным обвалом камней или выкашляет все легкие.
[indent] Для него важна только своя семья – то, что от неё осталось.
[indent] Наверное, отец мог бы гордиться своим сыном – когда-то пятнадцатилетнем мальчишкой, оставленным разбираться в одиночку со всеми тонкостями семейного дела и опекающим младшую сестру.
[indent] Кастис любил Мели. Но тем не менее он отослал ее в женский пансион, как всегда и планировали родители – ради её же блага. Пусть лучше Мели получит образование, которое должна получить будущая леди, и не видит, как её брат пытается вернуть прежнее сияние их фамилии всеми способами, погрязший в долгах, интригах, клевете, злости и жестокости. Пусть она будет окружена наставницами и подругами, чем будет увядать в погибшем доме, в котором слишком много боли.
[indent] Четыре года проходят быстро. Кастис не замечает ход времени, слишком занятый проблемами шахт, рабочих, дома, долгов, кредитов и сведения сумм с счетных книгах. Письма Камелии разбавляют потоки расписок и векселей, записок с угрозами и листов с претензиями – трогательные и нежные письма, выведенные аккуратным почерком без единой помарки. Мели пишет о наставницах – и Кастису больно думать, что кто-то из этих старух смеет бить его сестру указкой по рукам; о подругах – и Кастис узнает эти фамилия, и он намекает сестре как можно мягче, с кем ей стоит заручиться крепкой дружбой; о книгах, о музыке, о разученных танцах – и Кастис дарит ей том поэзии её любимого автора, обещает сыграть с ней в четыре руке на клавесине, когда она вернется, и станцевать с ней по их бальной зале, когда все будет отреставрировано.
[indent] Четыре года проходят слишком быстро – и вот Кастис заново знакомится со своей сестрой, когда Камелия возвращается домой.
[indent] В женский пансион отправлялась милая девочка двенадцати лет – и вернулась прелестная девушка, в которой он не узнает свою маленькую, шаловливую и нескладную сестру. Конечно, они виделись, когда Камелия на пару дней возвращалась домой – всего несколько раз за четыре года, ведь и возвращаться сперва была некуда, но чаще Мели гостила у подруг. И Кастис теряется, не зная, как себя вести с ней – с такой красивой, обаятельной, умной, живой. Зато Камелия точно знает, что делает: она обнимает его крепко и долго перед сном, берет его за руку, переплетая пальцы, в любой удобный момент на прогулке или кладет голову на плечо, когда они дома читают. С Мели хорошо и тепло, словно она – воплощение весны, нежной и ласковой, вплетающей сладкие цветы в его волосы ярким венком. И Кастис боится этих чувств – но не уверен, что именно приводит его в ужас в такие моменты: то, что он чего-то не понимает – или то, что понимает все правильно.
[indent] Сегодня первый день Тепла Солнца – день рождения Камелии, вернувшейся домой ровно месяц назад. И Мели в качестве подарка просит сводить ее на какое-нибудь представление.
[indent] Выбор падает на цирк. Кастис предлагает ей различные варианты: встретиться с подругами по пансиону, сходить в театр на новую пьесу, посетить ювелирную лавку, повеселиться в танцевальных домах – но Мели выбирает цирк. Не самое подходящее для юной леди развлечение, но Кастис не может ей отказать – как, впрочем, и всегда. И вот они прогуливаются между фургончиками, перемещаясь от одного шатра к другому и в какой-то момент решая разделиться, чтобы позже встретиться у лавки с яблоками в карамели: Мели хочет посмотреть диковинных змей, привезенных с самой Ведьмой Топи, а Кастису нужно хотя бы немного вдохнуть спокойно, побыв одному, поэтому он заходит в первый же попавшийся шатер, занимая место зрителя на трибуне.
[indent] Голова у него забита мыслями о Мели, о доме, о деньгах и шахтах, и выступление иллюзиониста Кастис видит, но не смотрит. Разве что на том трюке с кроликом он словно просыпается ото сна, когда люди вокруг начинаю аплодировать, и по инерции хлопает в ладоши вместе с ними – это был занятный фокус, даже Кастис это признает.
[indent] Внезапно появившийся на соседнем месте у скамьи иллюзионист заставляет Кастиса ни много ни мало вздрогнуть и распахнуть глаза в удивлении – он слишком глубоко ушел в свои мысли, что совсем не обратил внимание на какое-то движение рядом.
[indent] Фокус. Фокус с монеткой. Кастис растерянно смотрит на медяк в руках фокусника, и еще более растерянно смотрит на него, когда он говорит про печаль в глазах. На периферии сознания мелькает быстрая мысль, что в том, как легко прочитать эмоции на его лице, нет ничего хорошего, но Кастис обещает себе подумать над этим позже и выдавливает из себя хотя бы какую-то улыбку:
[indent] – Я не самый внимательней и смеющийся зритель сегодня, – де Сарде в извиняющем жесте пожимает плечами, – но тот трюк с кроликом мне понравился. Забавный. Хотя мокрый кроличий мех на ощупь так себе.
[indent] Он с искрой интереса кидает взгляд на руки фокусника.
[indent] – Знаете, умей я из-за уха доставать деньги и проделай этот трюк где-то пять тысяч раз, мое настроение стало бы намного лучше, – со смешком говорит он. – Повторял бы по утрам каждый день, – Кастис не уверен, что он сегодня может в смешные шутки, но все равно пытается. – Но пока могу добывать их только из изумрудных шахт, – он касается рукой кармана и извлекает из него серебряную монетку, отдавая ее циркачу. Сегодня он может позволить себе немного бестолковых трат. Всего один день. – Я тоже немного фокусник.
[indent] Ведущий откланивается, и люди начинают расходиться, поднимаясь со скамеек. Кастис тоже встает на ноги и протягивает руку фокуснику.
[indent] – Кастис де Сарде к вашим услугам.
[indent] Ему остается только молиться, чтобы никого из знакомых не оказалось рядом и чтобы никто не видел, как надменный наследник де Сарде с кем-то из смертной черни добровольно здоровается за руку, иначе от слухов потом ему не отмыться так просто.
[indent] – Не проводите меня до лавки с яблоками в карамели? – он спускается с трибуны. – Я обещал встретиться там с сестрой, но совершенно не имею понятия, где это, – Кастис пропускает перед собой одного чересчур медлительного старика самого разваливающегося вида и добавляет, обращаясь к иллюзионисту, не скрывая любопытства в мягком голосе: – И если не секрет, ваш фокус – это ловкость рук или магия?
За семь лет работы Эмелин видел разных людей: богатых и бедных, грубых и приветливых, детей и взрослых, жителей и Отмеченных – все они смешивались в одну палитру цветных воспоминаний, и лишь некоторые лица всплывали в памяти чётко, словно встреча состоялась вчера. Обычно запоминались либо излишне приятные, или наоборот – вылитые грубияны, которые воспринимали фокусника как обезьянку, которая должна только развлекать публику. Такой контингент людей отнюдь не ограничивался богатыми, как раз наоборот – заплатившие бедняки с гораздо большей охотой плевали в лицо. А вот люди влиятельные просто… избегали общения. Именно поэтому иллюзионист был приятно удивлён, что не увидел привычного надменного взгляда. Даже лицо немного вытянулось, но парень сразу взял себя в руки, продолжая щебетать так, словно они уже были давними знакомыми.
- Не знаю, каков на ощупь мокрый кроличий мех, потому что кролик вовсе не был мокрым, - Эмелин самодовольно улыбается. Этот трюк, по идее, должен был выполняться со специальным реквизитом: специальной стеклянной тарой, внутри которой впаяна прозрачная перегородка. Но у цирка не было денег для реквизита на один-единственный фокус, да и содержать кроликов было проблематично, здесь хватало диких зверей. Разве что сразу пускать на корм, но ведь тигров кормили более крупной добычей… Анселету пришлось импровизировать так, чтобы фокус был интересным, но не затратным. Слова гостя успокоили лишь в том ключе, что магия сработала, как надо.
Перед циркачом внезапно оказался весьма приятный (пусть немного печальный) собеседник. По крайней мере, он производил хорошее впечатление, из-за чего Эмелин практически сразу проникся симпатией и желанием приободрить человека, к тому же, он не оказывал видимого сопротивления. Это был лишний повод забыть свои проблемы, постепенно отходившие на второй плен перед лицом интересного знакомства.
Шутка, как не странно, оказалась в тему, поэтому Анселет не сдержал звонкого искреннего смеха.
- Думаете, если бы я так умел, я бы здесь работал? – Эмелин утёр слезу, представляя, какой бы он мог купить дом на выручку. Да ему бы до конца жизни не пришлось работать. Все проблемы бы разом решились. Из слов собеседника иллюзионист понял, что его основное занятие – добыча изумрудов. Разумеется, сам господин вряд ли бы собственноручно занимался этим, он точно среди управляющих, а не черни. Но Анселет не стал никак реагировать, и тому было много причин: это не его дело, плюс, он едва ли разбирался в добыче драгоценных камней.
- Ничего не хочу сказать про свой цирк, я люблю его, но деньги и правда решают многие проблемы, - Эмелин подхватил монетку и чуть склонил голову, улыбаясь. Хотя он пришёл и не за чаевыми, от денег иллюзионист никогда не отказывался. Он знал их ценность и понимал, что всё это – результат его труда. – Благодарю Вас.
Парень несколько озадачился словами посетителя, ведь наверняка он и так неплохо зарабатывал. Но задавать вопросы не стал из учтивости: не его привилегия лезть в чужой кошелёк, задача Анселета отвлечь от проблем. Он хватается за руку, поднимаясь на ноги, и благодарно кивает.
- Эмелин Анселет, или Белый Лунь. Можно просто Эмелин, я не люблю официоз, - иллюзионист исподтишка разглядывал Кастиса, чтобы не показаться навязчивым. Очень символично, что посетитель добывал изумруды, ведь его глаза были похожего оттенка, и гипнотизировали. Ртуть и изумруды. Странное сочетание. Притягательная внешность очаровывала, но забвение было прервано просьбой отвести к лавке.
Эмелин не испытывал таких эмоций к своим братьям и сёстрам, потому за долгие семь лет успел отдалиться от семьи. Разве что, старшая, которая действительно пеклась о жизни неудачливого братца. Быть может, останься он с семьёй, они бы тоже сейчас ходили на площадь Утёса, чтобы купить младшим леденцы или что-нибудь сладкое. Но увы, он вычеркнул родню из своей жизни, пусть сейчас и стоял перед сложным выбором.
Расположение местных магазинчиков Анселет знал прекрасно: они всегда ставились по одной схеме, и с хитрой целью привлечь посетителей, постепенно преподнося те или иные товары в нужный момент. Поэтому Лунь неторопливо направляется вместе с Кастисом на выход, буквально чувствуя гневный взгляд ведущего, прожигающего лопатки. Вероятно, подобная фамильярность казалась возмутительной, но, если бы мужчина знал, насколько Эмелину всё равно, он бы расплакался горькими слезами.
Воздух за пределами шатра уже был наполнен прохладной свежестью. Иллюзионист вдохнул его полной грудью, а потом повернулся к собеседнику, услышав вопрос. Весьма коварный, стоит сказать. Анселет должен был хранить в тайне свои умения, иначе его ждало наказание. И весьма жестокое, стоит сказать, учитывая направленность магического искусства. Но Эмелин был готов зуб отдать, что с Кастисом что-то не так: пока парень разглядывал прекрасное лицо нового знакомого, он обратил внимание на странность. Наверняка тоже Отмеченный. Но это вовсе не означало, что они заодно.
- У каждого фокуса должен был секрет. Пусть это останется моей тайной, а Вам – повод для размышления, - Лунь развёл руками, а потом поправил тёмные перчатки, чтобы убедиться, что спрятаны участки птерилия с крохотными белыми пёрышками на тыльной стороне ладоней. Сегодняшний его костюм скрывал перья, поскольку премьера обещала привлечь много людей, которым было нежелательно знать, что Эмелин – Отмеченный. Это лишь раззадорит публику, или вовсе испортит отношение к цирку. А так как альбиносом иллюзионист не был, его внешность не привлекала особого внимания.
Было странно вот так просто прогуливаться с человеком положения гораздо выше, чем бедный сын торговца. С другой стороны, иногда приятно забыть о своем статусе и каких-то рамках приличия, ведь Анселета привлекал вовсе не титул, а люди. Несмотря на бесконечную вереницу, он всегда с интересом встречал новых знакомых – поэтому иллюзионист и ценил свободную жизнь цирка.
– Так что Вас расстроило в эту прекрасную ночь? Я всё ещё хочу развеять Вашу тоску, даже если время выступления закончилось.
Отредактировано Эмелин Анселет (2021-11-24 01:32:57)
[indent] Кастис до этого дня никогда не бывал в цирке.
[indent] Цирк – развлечение для простолюдинов и бедняков, которые не могу позволить себе сходить в театр и насладиться настоящим искусством, увидеть пьесу, услышать оперу, провести вечер, наслаждаясь игрой актеров в удобных театральных креслах или стульях. Кастис вспомнил, как однажды, еще в детстве, он изъявил желание – сущий каприз – сходить в цирк, который приехал в Штольни на пару дней, и посмотреть на выступления гимнастов, фокусников, укротителей и танцовщиц. Но отец сразу же отверг его идею – в цирк ходит только бедная чернь, не имеющая возможности насладиться развлечениями приличнее, а ведь он, наследник благородного дома де Сарде, не хочет вести себя как один из этих рабочих и бедняков, верно? И Кастис в тот же день усвоил эту истину: грубые развлечения это для черни и рабочих. А цирк был грубым развлечением, его шуты и актеры зарабатывали милостыней и подачками дураков, у которых в собственных карманах ни гроша – и разве де Сарде имеют что-то общее с ними? Ответ, конечно же, был очевиден.
[indent] В последующие годы разные цирковые фургоны посещали Штольни, но ни в одном пестром шатре Кастис так и не побывал – сперва его бы все равно никто не отпустил, а потом, после пожара, у него просто не был ни времени, ни сил, ни желания посещать подобные представления.
[indent] Как иронично, что только с возращением сестры в его жизни начало происходить что-то новое – и что вот надменный Кастис де Сарде проходит среди цирковых палаток, общаясь с фокусником и пытаясь найти лавку с дешевыми сладостями. И ведь самое смешное во всей этой ситуации то, что Кастис нисколько не против.
[indent] Конечно, он замечает дешевизну костюмов – такие в его доме, при живых родителях, никто бы на пылевые тряпки не пустил бы даже; он видит, как циркачи улыбаются при виде каждого медяка – как голодные собаки, которым наконец-то дали кость; он чувствует, проходя мимо одной из палаток, как от какого-то шута пахнет дешевым вином, и от него не укрывается, какой красный у него нос, чего не спрятать даже под маской белил. Зато вместе со всем этим его впечатляют балансирующие на ходулях гимнасты; он оборачивается, когда видит клетки с волками, медведем и тигром; он даже усмехается, услышавший одну из шуток комедианта – дурную и пошлую шутку, но все равно забавную, и украдкой кидает взгляд из-под ресниц на Эмелина – заметил ли его улыбку фокусник? Вот они проходят мимо танцовщицы со змеями – и Кастис любуется пестрым полозом, обвивающим шею циркачки, и задумывается над тем, не завести ли ему когда-нибудь змею.
[indent] Кастис знает, что цирковые развлечения для черни, но почему-то они все равно его забавляют, постепенно отгоняя тревожные мысли. Наверное, хотя бы на один день можно и перестать думать о том, от каких вещей ему не должно быть стыдно получать удовольствие. И поэтому на один день цирк становится не таким уж и плохим видом увеселения.
[indent] – Так что Вас расстроило в эту прекрасную ночь? Я всё ещё хочу развеять Вашу тоску, даже если время выступления закончилось.
[indent] Кастис шутливо-оценивающе смотрит на своего собеседника, словно прикидывает ценность Эмелина как потенциального слушателя, и идет дальше, держась вровень с фокусником.
[indent] – Желаете послушать, как я плачусь, что изумруды тусклые, жемчуг мелкий, костюм с бриллиантами жмет, а шампанское слишком сладкое? – де Сарде усмехается и на ходу поправляет фамильный перстень на пальце, который блестит ярко-зеленым изумрудом и сияет белым золотом. – Просто вспомнил, как лет десять назад отец ни за что не хотел отпускать меня в цирк и все твердил, что эти развлечения для бедной черни, а теперь я тут и совершенно не…
[indent] Его речь прерывает поток пламени, вырывающийся откуда-то слева и полыхающий прямо перед лицом. Кастис мгновенно отшатывается назад, зеленые глаза распахиваются в неконтролируемом страхе, а лицо мгновенно бледнеет до состояния не хуже, чем загримированные лица циркачей. Он застывает на месте, когда огнеглотатель, проделавший веселый трюк, смеется ему и еще нескольким зрителям своим лихим смехом, и бессильно сжимает и разжимает ладони в кулаки, сминая дорогую ткань сюртука. И только через несколько секунд, когда страх отступает, он наконец делает вдох и прячет руки в карманы, стараясь унять дрожь, и бросает растерянный взгляд человека, пойманного в момент слабости, на Эмелина.
[indent] – Не люблю огонь, – выдавливает де Сарде с неловкой попыткой вернуть прежнюю беззаботную улыбку. – Далеко еще до лавки? – поспешно спрашивает он, не давая Эмелину возможности что-то сказать первым.
[indent] И вот наконец Кастис чувствует в воздухе этот сладкий запах карамели, а потом они выходят к маленькой лавке, где за гроши продаются сладости и которую облепила веселая толпа детей и подростков. Кастис пытается среди них найти Мели, ее темные волосы с синей лентой и бледно-голубое платье, но не видит ее – и прежде чем паника, что он потерял сестру, что с ней что-то случилось, что она может быть в беде, закрадывается в его сердце, он замечает Камелию в нескольких метрах от этой лавчонки – Мели полностью увлечена танцами, взявшаяся за руки с двумя девушками в ярких костюмах и кружащаяся у музыканта с лютней в веселом звонко смеющемся девичьем хороводе. Кастис наблюдает за ней с задумчивой и усталой улыбкой, и тихо говорит, обращаясь к Эмелину:
[indent] – Четыре года назад мой родной дом сгорел, в огне погибли родители и вся наша прислуга, почти три года я пытаюсь как-то не оказаться в дремучей яме разорения и выбраться из долгов, последние два года мои шахтеры бунтуют и бастуют, а месяц назад сестра вернулась из женского пансиона другим человеком, и я ее больше не узнаю.
[indent] Кастис ненадолго замолкает, позволяя Эмелину немного подумать над услышанным, и потом добавляет, вновь возвращаясь к своему шутливому и игривому тону:
[indent] – Надеюсь, вы не станете рассыпаться в положенных случаю неискренних соболезнованиях и сожалениях, это ни к чему и вас подобное не украсит, – Кастис мягко смеется, но во взгляде мелькают затравленность и скорбь. – Однако можете взамен поделиться тем, с какими сложностями сталкиваются цирковые артисты. Я хороший слушатель. Надеюсь, по крайней мере. Хотя обычно меня называют невыносимым.
Отредактировано Кастис де Сарде (Вчера 02:10:03)
